Сегодня мы переживаем весьма сложный момент в американской политической истории. С одной стороны, есть бесспорные свидетельства демократических сдвигов. В 2008 году миллионы американцев забросили на вершину власти чернокожего мужчину, хотя обозреватели считали, что нация к этому совершено «не готова». Демократические движения за последние десятилетия одержали множество важных побед, дав людям гражданские права, улучшив положение женщин и покончив с непопулярными войнами. Это продолжение тенденции, имеющей глубокие корни в американской истории, уходящие еще в эпоху президента Джексона, тенденции расширения принципа равенства.

С другой стороны, демократия выглядит хронически недееспособной, когда затрагивает интересы богатых. Несмотря на то, что опросы общественного мнения показывают стремление большинства людей увеличить налоги на богатеев, вся политика последних десятилетий идет в обратном направлении. Снижение налогов на миллиардеров, корпорации и банки переместило налоговое бремя вниз, на простых людей, даже, несмотря на то, что это не позволяет правительству должным образом поддерживать работу инфраструктуры, дать отдых детям из бедных семей и помогать пожилым.

Все знают, что ситуация меняется только на благо людей с толстым кошельком. Менее известно, чторастущее неравенство вовсе не имеет каких-то разумных экономических обоснований, таких как рост продуктивности или растущей пользы от руководителей финансовых корпораций или хедж-фондов, а скорее наоборот, является следствием политики такого распределения общественных благ, чтобы богатые стали еще богаче.

Понять это как некое следствие демократически формируемой политики - невозможно. Богатых людей в Америке – жалкое меньшинство. Собрав их вместе, нельзя наполнить даже один крупный стадион. Они не устаивают маршей, не пишут петиции, не тусуются в «Фейсбуке». Так почему же они всегда побеждают?

Люди все чаще приходят к выводу, что Америка это олигархия, а не демократия. Более сложная истина состоит в том, что американская политическая экономия является и олигархией, и демократией; проблема в том, как понять сосуществование этих двух политических форм в рамках одной системы. Здесь нужно понимать, что существуют разные типы власти: олигархия опирается на концентрацию материальной власти, демократия – на распыление нематериальной власти. Американская система, как и многие другие, позволяет немногим людям, обладающим материальной властью, противостоять большинству, обладающему лишь правом участия в выборах. Застарелой проблемой этой системы является не то, что существует очень мало ограничений власти олигархов, а то, что американская система по самому своему устройству подчинена власти денег.

Олигархия внутри демократии

Когда демократия сочетается с олигархией, результатом этого становится слияние равенства и неравенства. В отличие от дискуссий 1950-х годов о «правящих элитах», сегодняшний фокус на олигархах имеет другой характер. В отличие от разношерстных элит, олигархов интересуют только деньги. Богатство объединяет олигархов общими интересами, поскольку, несмотря на все расхождения, они хотят защитить свое богатство. Их взаимосвязь усиливает их влияние, однако, координация действий это не главный источник их политической власти.

Олигархию можно трактовать как политику защиты богатства, которую можно проследить во всей истории человечества. Они защищали себя, прямо или совместно управляя вооруженными силами, которые они собирали и финансировали. Любой значительный прирост богатства требовал от олигархов тратить дополнительные силы на вооружения, строительство замков, организацию вооруженных отрядов и средства защиты.

Крупнейшей трансформацией этой политики защиты богатства, а таким образом, и олигархии, сталопоявление современного государства. Благодаря его обезличенной системе законов, современное государство превратило защиту индивидуального богатства олигархов в систему защиты прав собственности для всех граждан. Взамен этому олигархи разоружились и стали поддерживать защитную инфраструктуру, которая работала на всех граждан (по крайней мере, в теории, если не на практике).

Эта новая формула политической экономии имела несколько важных последствий. Одно из них – ложное впечатление, что олигархов больше не стало, лишь богатые люди, не имеющие общих политических интересов; эта иллюзия развеивалась каждый раз в современной истории, когда государству не удавалось защищать права собственности и богатые люди вооружали частные армии для своей защиты.

Вторым важным следствием стало появление налоговой системы, задевающей интересы олигархов.

И в самом деле – прогрессивная шкала налогообложения является единственным серьезным вызовом олигархам в демократических странах. Более высокие налоги теоретически могут замедлять скорость накопления богатства, а в особых случаях – даже привести к перераспределению богатства сверху вниз.

История олигархии в Америке открывает нам титаническую битву по защите богатства, в которой олигархи стремятся сбросить расходы по его защите на плечи простых граждан. Борьба, в которой «на кону» стоят десятки миллиардов долларов, ведется в интересах крошечной кучки супербогатых американцев. И хотя в этой борьбе, наблюдаемой во всей американской истории, были свои приливы и отливы, в последние несколько десятилетий олигархи стали, безусловно, побеждать. И конечно, тут встает вопрос – почему

Деньги и власть

В Соединенных Штатах, когда разговор касается денег и власти, возникает мощное идеологическое напряжение. Либеральная демократия, которая «в упор не видит» классовое разделение, настолько доминирует в умах масс, что даже при упоминании олигархии и ее антидемократической власти, они становятся на сторону супербогачей.

Погружение в теорию элит лишь запутало ситуацию. Джеймс Харрингтон еще в 1650 году заметил, что «где есть неравенство имущества, есть и неравенство власти». Во многом под влиянием Харрингтона, Джон Адамс в 1776 году писал, что «баланс власти в обществе сопровождается балансом собственности на землю».

Богатые всегда были источником власти, и в современных обществах фундаментально ничего не изменилось. Ни сдвиг собственности в сторону от землевладения, ни всеобщее право голосования не разорвали могучую связь между деньгами и властью. Сущность олигархии, существующей в демократическом государстве, опирается на почти беспредельную власть олигархов пресекать любые угрозы концентрации богатства. По всем остальным вопросам взгляды олигархов расходятся, и с ними могут соперничать общественные интересы. Так, олигархи не имеют общего мнения по проблеме абортов, иммиграции или правам женщин.

Чтобы оценить силу олигархов в Америке, нужно оценить, сколько материальной власти находится в руках ничтожного меньшинства населения. Я называю это Индекс Материальной Власти (ИМВ), который можно составить по данным об их богатстве и доходах. ИМВ сопоставляется с базовой материальной властью среднего американца из 90% населения. ИМВ богатейшей страты населения будет во много раз превосходить этот показатель.

Если оценивать по доходу, то олигархи имеют ИМВ примерно 10 000, что сопоставимо с положением сенаторов в древнем Риме по отношению к рабам и крестьянам. Если измерять по богатству, то ИМВ богатейших американцев достигнет 30 000 (а если без учета стоимости жилья, то и все 50 000). Даже самые слабые богатеи имеют ИМВ в 125-200 раз больше, чем у среднего гражданина.

Достигнув некоторого уровня, политическое значение этой концентрации материальной власти становится трудно определить, поскольку у нас нет точного алгоритма, позволяющего перевести финансовую власть во власть политическую. Олигарх, у которого есть миллион долларов, который он может направить в защиту своего богатства, неизмеримо сильнее того, у кого есть только 100 долларов. Однако олигарх, у которого есть миллиард, может и не быть в тысячу раз сильнее того, у кого есть только миллион. Он может и не быть сильнее, поскольку это зависит от множества факторов.

При этом ясно, что олигархи в Америке, которые представляют только некоторую часть от 1% населения, имеют в своем распоряжении такую материальную – и «голосующую» власть, которая в десятки тысяч раз превышает власть среднего гражданина. Такое неравенство власти абсолютно не сочетается с принципами демократического представительства.

Последний и пугающий аспект власти денег в том, что они способны нанять целые армии профессионалов, в том числе юристов, для отстаивания политических и экономических интересов супербогачей. Эти посредники опосредуют политическое влияние олигархов, скрывают их власть от постороннего взгляда, освобождая их от всякой ответственности. В демократиях, так же как и в диктатурах, олигархам не составляет ни малейших хлопот нанимать лучших защитников своего богатства. Длительность и мощь олигархической власти ограничены лишь одним – теми ресурсами, которые богатейшие американцы имеют в своем распоряжении.

Великая американская перестановка

Как власть олигархов проявляла себя на протяжении последнего столетия? Лучшей иллюстрацией этого является борьба вокруг налогов, которая для олигархов означает политику защиты богатства. Не удивительно, что эта битва также еще более расширила неравенство доходов. В 20-м веке было два процесса, которые и вызвали Великую американскую перестановку.

Первый, это изменение уровня налогов, который в начале века больше обременял богатых, а к концу века основное налоговое бремя было переложено на плечи бедных.

Вторая вещь, это быстрые перемены в экономическом положении в середине века. В 1955 году доход среднего американца стал в два раза больше, чем в 1920-м году, а к 1970-му году он утроился. Растущий средний класс Америки стал забирать все большую часть экономического «пирога». Однако после этогоразрыв между богатыми и бедными перестал сокращаться. За последние 40 лет экономическое положение 90% американцев практически не улучшилось, несмотря на то, что экономика продолжала расти. С учетом инфляции, доход средней семьи остался на том же уровне, что и 40 лет назад. Растущая Америка превратилась в застойную Америку.

Для олигархов картина совершенно другая. Крах 1929 года ударил их под дых. Нет, они не обеднели, и вели прежнюю роскошную жизнь, но их доходы существенно снизились. Однако в период с 1970 по 1980 год стал поворотным в Великой американской перестановке. К 1990 году реальные доходы богатейшего 1% населения превзошли уровень 1920 года втрое, и продолжили расти, и чем дальше, тем быстрее. Неважно, кто был у власти, демократы или республиканцы. К 2007 году реальные доходы богатейшего 1% населения превышали уровень 1920 года уже в пять раз, богатейшего 0,1% - в шесть раз, а верхнего 0,01% - в десять раз. Так ситуация полностью перевернулась.

Что осталось почти незамеченным, это все более агрессивные стратегии защиты богатства. США стали экономическим «тигром» исключительно для богатых, налоги на которых значительно снизились. Тем временем, большая часть населения оказалась под большим бременем налогов, неурядиц и долгов.

Индустрия защиты богатства

Тут перед нами встает важный вопрос: почему олигархи оказались способны выигрывать все битвы за налоги, несмотря на опустошительные последствия этих побед в виде экономических кризисов?

Ответ лежит в важном новшестве, которое освоили олигархи в 60-70-е годы. Это индустрия защиты богатства, возникшая в Америке для ухода от налогов и отхватывания кусков национального экономического пирога. Подобные штуки олигархи уже испробовали в 1895 и в 1920-е годы, хотя и в меньшем масштабе.

Эта индустрия обслуживает исключительно людей, имеющих как минимум два миллиона долларов свободных денег или имущества не менее чем на 30 миллионов. Стратегическим вопросом являются налоги, за снижение которых борются на два фронта.

Первый – это увод из-под налогообложения как можно больших активов.

Второй – снижение реальных (эффективных) налогов как можно больше, несмотря на установленный их публичный уровень.

В 1970-х олигархи платили налог в 55%, то есть 80% от официального уровня. В 2007 – всего 16,5%, то есть только половину от официального уровня. Чем богаче клиент, тем лучше его защищает индустрия защиты богатства, которая разбирается в хитросплетениях налогового законодательства порой лучше, чем сами налоговики.

По оценке сената США индустрия защиты богатства помогает американским олигархам избегать платежей в размере около 70 миллиардов в год благодаря тому, что налоговая администрация называет «схемы оффшорного ухода от налогов». Эта сумма равна тому куску пирога, который Буш бросил 2% наиболее обеспеченных граждан Америки (группе, которая в 20 раз более многочисленна, чем американские олигархи), и не включает аналогичные схемы ухода от налогов, используемые корпорациями.

Индустрия защиты богатства, находящаяся в симбиотическом единстве с богатейшими гражданами, постоянно укрепляет материальную власть и влияние олигархов. Она позволяет им упорно сопротивляться даже в условиях кризиса, хотя несколькими десятилетиями раньше депрессия нанесла им серьезный ущерб. И хотя олигархи действуют все еще разрознено, разворачивание ими мощной индустрии защиты богатства, пронизанной горизонтальными связями, произошло на удивление организованно.

В условиях ослабления профсоюзов и ослабления политического единства простых граждан, американские олигархи сегодня становятся гораздо более мощными, чем их предшественники - «бароны-грабители» в конце 19-го века.

«В Америке нет олигархов, в ней есть только богатые люди», заявил один из моих студентов в Нортвестернском университете. Это могло бы стать правдой, если бы кто-то лишил богатство внутренне присущего ему политического потенциала. Американская демократия добилась многого, но только не этого. Скорее, сегодня олигархия и демократия действуют как единая система, и американская политика постоянно демонстрирует их взаимосвязь.

Глубоко ошибочно полагать, что теория олигархии, берущая начало еще у Аристотеля, не допускает сосуществования олигархии и демократии. Аристотель называл «политию» идеальной политической системой, в которой олигархия и демократия сочетаются столь ловко, что «там будут присутствовать оба элемента, и в то же время ни одного».

Всеобщее избирательное право и либеральные свободы радикально уравняли граждан. Однако принцип «один человек – один голос» отнюдь не предотвращает злоупотребления олигархами своей властью денег, что делает людей глубоко неравными.

Формальное юридическое равенство крайне важно для свободы человека. Однако политическое равенство, даже в самой либеральной демократии, невозможно, когда в руках кучки людей сосредоточено огромное богатство и колоссальное политическое влияние. Конечно, демократия, даже слившаяся с олигархией, это лучше, чем отсутствие демократии вообще. Однако у нас не должно быть иллюзий насчет того, что это не более чем небольшой шаг на пути к полному политическому равенству и репрезентации.

Перевод Андрея Маклакова, "Диалоги"

Источник: American Interest

You have no rights to post comments