В Вольнянском районном суде рассматривается уголовное дело по факту несчастного случая на предприятии. Ход судебного процесса показывает, что его участники вовлечены обвинением в ситуацию полнейшего абсурда, а каждое заседание суда вскрывает всю гнилость отношений в системе, которую у нас принято называть правоохранительной.
На предприятии учреждения ВИК-20 (Вольнянск), ранее входившего в систему МВД, а в настоящее время занимающемся исполнением уголовного наказания в виде лишения свободы, и входящего по своему назначению в систему органов по борьбе с преступностью, в апреле 2009 года гибнет человек - осужденный Т. Несчастный случай на предприятии исполнительной системы произошел на производстве. Случившееся в то время ни у кого не вызывало сомнений, что это ЧП будет расследовано должным образом, квалифицированно и грамотно.
Начальник управления Государственного департамента по исполнению наказаний в Запорожской области создает специальную комиссию, которая проводит расследование несчастного случая. По результатам расследования составляется акт и делается вывод о том, что ответственность за несчастный случай несет сам осужденный Т., который «самовольно, без разрешения администрации Вольнянской исправительной колонии № 20 Запорожской области начал выполнять работы, не связанные с его производственным заданием, что явилось грубым нарушением режима содержания». Итоги работы и выводы комиссии попадают во все отчеты вплоть до Киева, а происшествие квалифицируется как несчастный случай, не связанный с производством.
Но вскоре начинают происходить странные события, озадачившие участников последующего судебного процесса по факту случившегося. В прокуратуре по надзору за соблюдением законов при исполнении судебных решений по уголовным делам вдруг загадочным образом появляется некий акт специального расследования несчастного случая по данному факту, которое якобы провела та же самая комиссия, в том же составе, однако с выводами, прямо противоположными сделанным ранее. Согласно этому новому акту, вина за несчастный случай с заключенным ложилась теперь на начальника цеха.
Что же явилось причиной появления второго акта, который слово в слово повторяет описательную часть первого акта, но резюмируется прямо противоположными выводами? Некоторые считают, что это - следствие появления сведений о ЧП на предприятии исправительного учреждения в СМИ и желание отдельных работников прокуратуры «правильно» на нее отреагировать.
В пользу этой версии говорят следующие, мягко говоря, несуразности в новом акте, предоставленном прокуратурой суду. Согласно этому акту, комиссия, назначенная приказом начальника Государственного департамента 29 апреля 2009 года, «провела в период с 27 апреля по 11 мая 2009 года специальное расследование несчастного случая…». Вчитавшись в эти строки, начинаешь поражаться дару предвидения работников управления Госдепартамента, которые уже за сутки до несчастного случая начали проводить расследование события, которого еще не существовало в материальном мире. Теперь дальше.
Согласно тексту Акта, комиссия работает еще до 11 мая 2009 года, но сам акт составлен уже 7 мая 2009 года, подписан членами комиссии и отдан на подпись начальнику Госдепартамента. То есть, за 4 дня (!) до окончания работы комиссии! Странности в Госдепартаменте на этом не заканчиваются. Его начальник подписывает акт 7 апреля! 2009 года, то есть, за 21 день до несчастного случая! Нострадамус отдыхает, пока наш департамент работает. Но и это еще не все. Оказывается, что акт, направленный в прокуратуру, составлен в единственном экземпляре, а других экземпляров просто не существует.
Можно ли назвать данный опус, предоставленный в прокуратуру, документом? «Да»,- считает прокурор по надзору за соблюдением законов в ИТУ господин П., и на его основании проводится досудебное разбирательство. Этот, так называемый акт предъявлен и суду в качестве доказательства. Откуда же такое неуважение к суду?
Читая данный акт, составленный второпях, невольно напрашивается вопрос о том, что он был кому-то выгоден. Но кому? Кто дал такое указание? Письменных распоряжений начальника управления на проведение дополнительного или повторного расследования обвинение не предоставило. Может быть, это была просьба? Опять же тогда, чья и к кому? На судебном заседании эти вопросы не поднимались.
Допрошенные в качестве свидетелей члены комиссии по расследованию несчастного случая с заключенным, не смогли внятно пояснить, какой же из двух, противоречащих в корне друг другу, актов является действительно правдивым. Тот, который в единственном экземпляре передан в прокуратуру и обвиняющий начальника цеха, или же составленный в пяти экземплярах и направленный во все государственные органы, подтверждающий вину самого работника?
Естественно, что у присутствующих на судебном заседании и у всех участников процесса возникал закономерный вопрос: «А нет ли здесь служебного подлога?». Сам «виновный» начальник цеха направил письменное обращение в прокуратуру, в котором указывает на все эти факты. Вместо того, чтобы принять одно из предусмотренных ст. 97 УПК Украины решений и информировать об этом заявителя, прокурор отделывается отпиской о том, что «питання про Вашу вину у вчиненні інкримінованого злочину буде вирішено Вільнянським районним судом... Об,єктивних підстав для вжиття заходів прокурорського реагування на теперішній час не вбачається». С точки зрения прокурора, как видим, два различного рода акта находятся только в воображении обвиняемого.
А пока спецпрокуратура, по всей видимости, будет прилагать все мыслимые усилия, чтобы доказать, что единственный экземпляр акта со всеми его грубыми ошибками и есть правильный, а отправленный ранее акт во все инстанции – ложный. Совершенно непонятно только, как им это удастся, если показания членов комиссии противоречивые, а сам начальник инспекции по охране труда данного управления господин Ч., он же – председатель комиссии по расследованию данного несчастного случая, в обзоре состояния охраны труда и техники безопасности в учреждениях УИС Запорожской области за 2009 год (т.е., спустя восемь месяцев после ЧП) утверждает, что несчастный случай, происшедший в ВИК № 20, не связан с производством.
Это же подтверждает и ответ руководителя Госдепартамента по исполнению наказаний Лисицкова А.В. на запрос народного депутата Ю.А. Кармазина: «не связан с производством». А это означает, что начальник цеха НЕ ВИНОВЕН.
Может быть, лучше отбросить в сторону ложное понятие профессиональной чести «мундиров», да провести сейчас объективное расследование по факту появления второго акта с привлечением к ответственности виновных?
Существует непреложное требование к доказательствам: «Где сомнителен факт, там невозможно обвинение». Согласно ст. 62 Конституции Украины, все сомнения по делу, а значит, и сомнения относительно допустимости к использованию фактических данных при доказывании, должны толковаться и разрешаться в пользу обвиняемого, подозреваемого или подсудимого. Удивляет нравственное падение офицеров, забывших о понятии офицерской чести, у которых в судебном заседании вдруг случился приступ амнезии, вследствие чего они вдруг забыли, какие акты они подписывали и какого содержания. Только лишь один старший офицер твердо заявил, что подписывал акт, в котором вина за случившееся лежит на самом работнике. Ни одному из лиц, учинивших свои подписи на втором «спорном» акте, не пришло в голову, что за этим стоит судьба человека, который всю свою жизнь отдал исправительной системе, имеет множество поощрений, его портрет висел на Доске почета УВД. Никто не думает, что за всем этим стоит доброе имя этого человека, судьба двоих детей и жены. В то же время, ни один из более чем сорока человек, допрошенных по делу осужденных, не оговорил своего начальника цеха. Вот вам и сравнение.
Предоставленное на 16 листах обвинительное заключение содержит 11 пунктов обвинения начальника цеха в нарушении нормативных актов по охране труда и Правил пожарной безопасности Украины, которые при тщательном их анализе полностью опровергаются. Другое дело, будет ли их кто-то анализировать и объективно опровергать?
К сожалению, в настоящее время сложилась практика, когда принятие судом оправдательного приговора приравнивается почти что к подвигу. Если уж прокурор указывает на человека своим перстом, то в отношение него должен быть обвинительный приговор. Таковы реалии сегодняшнего правосудия. Но в данном случае подвига совершать не надо. Здесь никому не надо идти на сделку с совестью. Нужно просто принять правильное решение и освободить невиновного человека от уголовного преследования.
Несколько обнадеживает в данном случае назначение нового прокурора области и возвращение на должность начальника управления Государственного департамента по исполнению наказаний человека, в совершенстве знающего систему ИТУ, решительного, целеустремленного, знающего, что такое офицерская честь и, главное, могущего дать справедливую оценку действиям своих подчиненных. А впереди очередное судебное заседание…
Николай Шакин,
юрист, депутат Вольнянского районного совета
